Будде пришло время уйти из прекрасной рощи, где он, наконец, нашел истину, которую так долго искал, и начать делиться ею с другими.
«Кого мне учить первым? – спросил он себя. – Кто сможет понять эту великую истину, которая столь глубока и столь тонка?» Мысли Будды обратились к его собственным учителям, Аларе Каламе и Уддаке Рамапутте, у которых он учился в самом начале своих поисков. Они были искренними и одаренными людьми, которые, несомненно, поняли бы его, но своим божественным оком он узрел, что оба они недавно умерли.
Потом он подумал о пяти странниках, которые были его учениками во времена сурового аскетизма и отвергли его, когда он снова начал принимать пищу. И снова, используя свое божественное зрение, он увидел, что они находятся в Оленьем Парке в Исипатане (Сарнатхе), и отправился на их поиски.
Это было время жаркого солнца и проливных муссонных дождей, а от рощи на берегу Неранджары до Исипатаны лежал путь во много миль. После долгого путешествия пешком Будда наконец прибыл в Исипатану, в Олений Парк. Пять аскетов, его бывших учеников, сидели вместе под деревом и увидели фигуру в одеяниях отшельника, приближающуюся к ним издалека. Человек показался им знакомым, и вскоре они поняли, кто это. «Это отшельник Готама, который предал нас, который отказался от борьбы и вернулся к жизни в роскоши! Что ему здесь нужно?» – говорили они между собой.
Они решили сделать вид, что не замечают его, и не выказывать ему ни малейшего почтения, как они делали это, когда поклонялись ему как величайшему из аскетов. Но, когда Будда подошел ближе, они обнаружили, что не могут поступить согласно своему решению. Что-то в его манерах и поведении вынудило их отнестись к нему с почтением, и они поднялись поприветствовать его, как приветствовали бы почетного гостя. Один из них принял его одеяние и чашу, другой приготовил сиденье из сложенных одежд, а третий набрал воды, чтобы омыть ему ноги.
Поначалу атмосфера между ними была неловкой и неуютной. Пять аскетов все еще чувствовали себя преданными Готамой, и они не могли себе представить, как кто-то, кто отверг духовный путь, как они его понимали, вообще мог обрести мудрость, которую они все искали. Однако им пришлось признать, что человек, находящийся перед ними, – не тот Готама, которого они знали. Дело было не просто в том, что он восстановил здоровье и больше не был тем худым и истощенным аскетом, рядом с которым они жили. Даже уставший и покрытый пылью после долгого путешествия, он излучал особое сияние и красоту. Находиться в его присутствии, даже просто сидеть с ним в тишине было странно и удивительно. Когда он говорил, казалось, что его слова исходят из глубочайших недр его мудрости и понимания. Он обращался к ним с такой добротой и состраданием, с которыми они никогда раньше не встречались. Вскоре все пятеро были покорены и охотно предали свои сердца Будде.
По мере того, как он говорил с ними, безмерность и важность происходящего начала медленно доходить до пяти аскетов, и поначалу даже это понимание почти потрясло их. Да, Готама действительно обрел победу над старением, болезнями и смертью! Он на самом деле постиг это! Он открыл истину, в поисках которой они, подобно ему, отказались от всего. Он достиг того, на обретение чего они сами потратили долгие и трудные, полные борьбы годы. И вот он перед ними, сидит с ними и делится с ними этой новообретенной истиной. Это было все, о чем они могли мечтать, все, чего они жаждали. Они исполнились великого ликования, настойчивости и серьезности.
Когда они сели вместе под деревом в Оленьем Парке, Будда начал давать учение. Он старался придать старым словам новое значение и значимость, вывести этих отшельников за пределы их настоящего опыта к новому видению существования. Иногда Будда давал учение, иногда они задавали ему вопросы, иногда они просто сидели вместе в молчании, размышляя и медитируя. На сон или еду оставалось не так много времени. Чтобы поддерживать свое существование, аскеты по очереди отправлялись парами за милостыней, которая способна была бы накормить их всех. Дни сменялись ночами, а ночи – днями. Вдруг улыбка озарила лицо Конданны, одного из пяти аскетов. Он и Будда посмотрели друг на друга, и немедленно в них возникла радость узнавания.
